Новая энергетика

Атомный ренессанс - уже настоящее

Новости - Современные Российские разработки

Вряд ли для кого-то стал неожиданностью тот факт, что в числе подготовленных к саммиту G8 российских инициатив столь пристальное внимание было уделено вопросам развития атомной энергетики. Сегодня именно на эту отрасль с мощным научным и экономическим потенциалом возлагает основные надежды в обеспечении энергетической безопасности большинство держав мира. И наша страна здесь не исключение.

В преддверии открытия форума Большой восьмерки Президент РФ Владимир Путин сделал сразу несколько заявлений об амбициозных планах России в сфере производства электроэнергии на атомных станциях. Какие именно перспективы ожидают отечественный атомно-энергетический комплекс, мы попросили рассказать Александра ПОЛУШКИНА - заместителя генерального директора - директора по развитию концерна Росэнергоатом , эксплуатирующей организации всех действующих, строящихся, проектируемых и законсервированных АЭС России.

- Александр Константинович, 15 июля 2006 года Правительство РФ утвердило концепцию Федеральной целевой программы развития атомного энергопромышленного комплекса. В самое ближайшее время ожидается внесение в Правительство самой Федеральной программы со всеми ее количественными и финансовыми показателями. Расскажите, пожалуйста, о шагах, ею предусмотренных, и о первоочередных мерах по ее реализации.

- Программа разбита на два этапа - до 2010 и до 2015 года. На первом этапе планируется достройка блоков, доставшихся нам в наследство с советских времен. Прежде всего это второй энергоблок Волгодонской АЭС, работы по которому сейчас уже развернуты в полном масштабе, энергоблок №4 Калининской станции, его достройка начнется с 2007 года сразу после получения лицензии Ростехнадзора . Оба энергоблока - корпусные с реакторами ВВЭР-1000. Кроме того, в этот период будет продолжено уже начавшееся строительство четвертого блока Белоярской атомной станции с реактором на быстрых нейтронах БН-800.

Также на первом этапе нас ожидает очень напряженный период деятельности по продлению сроков службы действующих энергоблоков, поскольку интенсивный период развития советской атомной энергетики начался примерно со второй половины 70х годов прошлого столетия. Подходит к концу тридцатилетний срок эксплуатации и возникает необходимость продления ресурса энергоблоков №3, 4 Ленинградской АЭС, №3, 4 Кольской АЭС, №2, 3, 4 Курской АЭС, №5 Нововоронежской АЭС.

Нужно понимать, что процедура продления не означает пришли, посмотрели и решили - пусть работает дальше . Это очень серьезный процесс. Во-первых, производится замена всего выработавшего свой ресурс оборудования. Во-вторых, станция приводится в соответствие с современными требованиями безопасности - монтируются дополнительные системы безопасности, контроля и управления. Например, первые энергоблоки Ленинградской и Курской АЭС после процедуры продления даже трудно сравнивать с тем, какими они были 30 лет назад, настолько глубокая модернизация была проведена на этих так называемых старых блоках. Сегодня это практически новые блоки, с принципиально новыми показателями безопасности.

Конечно, продление - достаточно сложный и затратный процесс, но тем не менее это эффективное вложение средств, поскольку мы получаем за относительно небольшие деньги практически новый энергетический объект со сроком службы в полтора десятилетия.

- Чем обусловлен 15летний срок продления эксплуатации наших АЭС? Ведь в мире достаточно примеров, когда срок службы энергоблоков продлевают и на 20, и даже на 30 лет.

- Что касается корпусных реакторов, в частности ВВЭР-440 и ВВЭР-1000, - очень сложно спрогнозировать на несколько десятилетий вперед, как будет вести себя оборудование, особенно корпус реактора или корпус парогенератора. Через 15 лет мы еще раз вернемся к этой процедуре, оценим состояние металла и агрегатов, и я вполне допускаю, что срок службы энергоблоков будет продлен еще на 15 лет.

А вот для канальных уран-графитовых реакторов, типа РБМК, ключевым является ресурс графитовой кладки. И для них 15летний срок продления, скорее всего, максимален. Опыт эксплуатации промышленных уран-графитовых реакторов, на которых в годы холодной войны нарабатывался оружейный плутоний, показал, что за полвека службы графит этих реакторов потерял свои первоначальные свойства и восстановить их уже невозможно никаким образом.

- С достройкой и продлением понятно. А начало строительства новых энергоблоков - уже следующий этап?

- Нет, проектирование и начало строительства атомных станций по новому проекту, так называемому проекту АЭС-2006, также числится в программе до 2010 года. Новые площадки - Ленинградская АЭС-2 и Нововоронежская АЭС-2 - будут развернуты в непосредственной близости к действующим сегодня атомным станциям, и для них не придется создавать новые базы стройиндустрии и строить новые города, они будут базироваться на том, что уже создано.

- В проекте АЭС-2006 будет использован реактор нового типа?

- Техническое задание проекта утверждено, и можно говорить о его облике уже более определенно. В нем разработчики постарались уйти от каких-либо революционных решений, это эволюционный проект, который базируется на отработанных технических решениях, на испытанных конструкциях оборудования. В АЭС-2006 будет применен корпусной реактор ВВЭР, мощностью, вероятно, немного большей, чем у действующих сегодня энергоблоков-тысячников, где-то 1100-1150 МВт. В нем будет учтен весь накопленный опыт эксплуатации водо-водяных реакторов, которые мы строили за последние десятилетия в России, Украине и других странах.

- Но весь прошлый год руководство отрасли говорило о том, что России нужен полуторатысячник, мы без него не конкурентоспособны - проигрываем зарубежные тендеры. Опытная площадка для возведения первого российского ВВЭР-1500 называлась как раз ЛАЭС-2. Сейчас мы от этого проекта вообще отказались?

- Разработка ВВЭР-1500 не остановлена, мы хотим довести этот проект до завершенного продукта, который в случае необходимости можно будет лицензировать под какую-то конкретную площадку. Однако сегодня энергетическое хозяйство нашей страны таково, что в большинстве регионов электрические сети просто не адаптированы под значительные мощности, и для использования ВВЭР-1500 мы можем найти только отдельные географические точки.

Программа же, о которой мы сейчас рассуждаем, согласована с Федеральной сетевой компанией (ФСК России) именно с точки зрения выдачи мощности. И дело не только в том, чтобы линии электропередачи были способны пропустить такое количество электроэнергии. Важно, чтобы сетевое хозяйство могло выдерживать всевозможные переходные и аварийные режимы. Ведь атомная электростанция, как и любая другая, может остановиться. А это очень тяжелая ситуация для диспетчера энергосистемы - нужно компенсировать выпавшую мощность за счет перераспределения потоков, перетока из других систем, а иногда даже путем отключения какого-то крупного потребителя.

С потерей тысячи мегаватт мы научились справляться, а полуторатысячник предъявляет новые, более жесткие требования к энергосистеме с точки зрения статической и динамической устойчивости. Пропустить 1500 МВт по сетям мы еще в состоянии, а вот обеспечить устойчивость работы энергосистемы в условиях, когда теряется один или, не дай бог, два таких блока… Единовременная потеря трех тысяч МВт, пожалуй, и для Мосэнерго будет катастрофой, не говоря уже о более слабых сетях Юга России или Урала.

Поэтому, с одной стороны, хотелось бы иметь такой энергоблок у себя в кармане для того, чтобы можно было выходить на зарубежные рынки, но, с другой стороны, внутри страны из него не получится серийного проекта.

- Но ведь и прежде у нас серийных блоков не было, каждый энергоблок на наших станциях создавался по индивидуальному проекту. Выходит, что идея проекта АЭС-2006 - идея создания именно серийного блока?

- Совершенно верно. АЭС-2006 - базовый проект под организацию поточного строительства. Ведь второй этап программы - за 2010 годом - начало крупномасштабного и, еще раз повторю это слово, поточного строительства атомных станций, с темпом как минимум два блока в год. Сегодня мы имеем довольно большое количество площадок, где развертывание таких мощностей вполне допустимо и либо уже обеспечено сетями, либо может быть обеспечено в течение 3-4 лет, пока будут строиться новые атомные станции.

Это базовый сценарий развития, позволяющий сохранить в стране долю атомной генерации на уровне 16-17% и немного, может быть, ее увеличить к 2015 году. Но увеличение не будет существенным, поскольку как раз в близком к 2015 году временном интервале мы начнем выводить из эксплуатации действующие блоки. Введение трех-четырех энергоблоков в год позволит повысить долю атомной генерации до 23%.

- Не секрет, что сегодня разворачивается своеобразная конкуренция между субъектами Федерации, желающими построить у себя АЭС. Чем будет руководствоваться концерн Росэнергоатом , отдавая предпочтение тем или иным регионам?

- Конкуренция действительно существует. И это вполне объяснимо, ведь речь идет не только о стабильном энергоснабжении региона и создании новых рабочих мест. Строительство атомной станции - это колоссальные инвестиции в промышленность и социальную сферу региона, это деньги, которые придут в регион и останутся в нем в виде налогов. Для многих регионов даже не столько важен результат в виде новой энергетической мощности, сколь важен процесс строительства.

Министерство промышленности и энергетики РФ готовится в декабре нынешнего года выпустить в свет так называемую Генеральную схему размещения энергетических мощностей в Российской Федерации до 2020 года. В этом документе будут прописаны масштабы развития всех видов генерации, и мы ждем, что в нем будет более отчетливо определен круг тех областей, где, с точки зрения Минпромэнерго России, строительство АЭС наиболее целесообразно.

- А какие из площадок рассматриваются на отдаленную перспективу?

- Южно-Уральская АЭС в Челябинской области, Северская АЭС в Томской и Дальневосточная - в Хабаровском крае. Сегодня выбор именно этих регионов довольно условен. Я уже отмечал, что отрасль стремится к поточному строительству. Нам очень важно получить такие площадки, на которых нужно будет строить четыре новых блока - сразу заложить четыре котлована, и вводить в эксплуатацию по одному блоку в год. Перечисленные мной площадки с этой точки зрения пока не ясны, и мы рассматриваем их как некую экзотику, но, если возникнет очевидная потребность строительства новых энергомощностей в указанных регионах, эти станции окажутся в начале списка.

- Во время визита в Челябинскую область, отвечая на вопросы журналистов о возможном строительстве Южно-Уральской станции, глава Росатома Сергей Кириенко подчеркнул, что считает целесообразным возведение на этой площадке энергоблоков по проекту АЭС-2006. Но ведь для Южно-Уральской станции уже существует готовый проект с реакторами БН-800. Так зачем тратить деньги на его переработку, тем более что мы декларируем реакторы на быстрых нейтронах как основу для развития масштабной атомной энергетики будущего?

- План развития атомной энергетики с реакторами на быстрых нейтронах начала 80х годов предполагалось реализовать в составе шести энергоблоков: БН-600, БН-800 и БН-1600 на Белоярской АЭС и три энергоблока БН-800 на Южно-Уральской станции. Все это в сочетании с Комплексом-300 по рециклингу топлива БН должно было создать основу замкнутого топливного цикла будущей атомной энергетики. По известным причинам этого не произошло, было заморожено и строительство атомных энергоблоков, и строительство Комплекса-300 .

К настоящему времени энергоблок с реактором БН-800 вне замкнутого топливного цикла не имеет коммерческой привлекательности в сравнении с ВВЭР-1000 и по капитальным, и по эксплуатационным затратам. В связи с этим БН-800 со значительными проектными усовершенствованиями достраивается лишь на Белоярской АЭС. Достраивается он как для производства электроэнергии, так и для отработки технологий замкнутого топливного цикла.

- Создание плавучих атомных станций в Федеральной целевой программе прописано?

- Да, но пока только за счет собственных средств концерна Росэнергоатом . Федеральные деньги на эти цели выделяться не будут. Сегодня мы строим первый опытный образец на заводе Севмаш в Северодвинске и планируем, что в дальнейшем к этому проекту должны быть привлечены частные инвестиции. Плавучие АЭС малой мощности - региональные точечные источники, они рассчитаны на вполне определенных потребителей и для вполне определенных целей. И эти потребители, как нам представляется, должны участвовать в строительстве.

- Тогда почему концерн Росэнергоатом отказался от зарубежного участия в финансировании пилотного проекта плавучей АЭС?

- Это не совсем так. Мы отказались от иностранной финансовой помощи, которая была связана с участием зарубежных инвесторов в самом процессе строительства. Нам предлагали так называемый связанный кредит. В частности, китайцы настаивали на том, что оборудование и изделия, которые будут профинансированы из их кредита, должны быть изготовлены на китайских заводах.

Для нас это неприемлемо. Во-первых, потому, что мы намерены все-таки развивать собственную промышленность, а не промышленность Китая. А во-вторых, есть риск, что, передав им для изготовления оборудование, мы просто потеряем свои технологии и ноу-хау. Китайцы - люди талантливые, схватывают, как известно, на лету, и можно быть уверенными, что таким образом мы дадим толчок к развитию малой энергетики не в своей стране, а в Китае. Естественно, это в наши интересы не входит.

Если бы разговор шел просто о выгодных кредитных ресурсах, я уверен, что мы бы ими воспользовались.

- Вы упомянули бюджетные средства… Известно, что долгие годы деньги из федерального бюджета на развитие отрасли фактически не выделялись. Неужели что-то изменилось?

- Начиная с 2007 года выделение бюджетных средств действительно предусмотрено. По нашим прогнозам, общая инвестиционная программа на 2007 год определяется цифрой где-то порядка 54 млрд. рублей, из них чуть больше трети - 18 млрд. - это деньги федерального бюджета. Бюджетное финансирование будет расти и в абсолютном исчислении, и в процентной доле вплоть до 2015 года. А дальше программа декларирует, что мы должны выйти на темпы строительства как минимум двух блоков в год уже за счет собственных средств без бюджетной поддержки. К этому моменту должно быть введено 10 новых энергоблоков, еще 10 будут находиться в стадии строительства, и генерация действующих блоков будет такова, что на развитие нам будет хватать собственных денег.

Кстати, для того чтобы увеличить наш инвестиционный ресурс, принято решение о постепенном, в ближайшие 3-4 года, выравнивании тарифа атомных и тепловых станций. Сегодня мы выходим на рынок с тарифом, существенно более низким, чем традиционная энергетика. С одной стороны, это хорошо, мы всегда себя позиционировали как производителей дешевой электроэнергии, а с другой - это серьезная потеря наших инвестиционных ресурсов. Поэтому, постепенно, каждый год понемногу, мы будем сокращать существующий разрыв, сводя его к разнице в пять-десять процентов - это конкурентное преимущество атомная энергетика сохранит в любом случае.

Кроме того, уже на первом этапе программы, до 2010 года, мы должны решить достаточно сложные задачи сокращения эксплуатационных издержек и снижения стоимости строительства новых блоков. Решение этих задач также ведет к прямому увеличению наших инвестиционных возможностей.

- Но в части строительства самая дорогая составляющая касается обеспечения безопасности, а руководство отрасли не раз заявляло, что безопасность - неприкосновенна и на ней никогда не будут экономить. Тогда за счет чего вы собираетесь существенно снижать стоимость строительства энергоблоков?

- Самый очевидный способ - сокращение сроков строительства. В период пиковой нагрузки на строительстве блока трудится 6-7 тыс. строителей и монтажников. Представьте себе на секунду, что чего-то не завезли и эта стройка встала. Ничего не делается, просто люди выходят на работу и курят по восемь часов. Но им и дальше надо платить зарплату, надо платить налоги, платить за электричество, тепло, бензин, который нужен для перевозки людей, и так далее. Так вот в течение месяца такая ничего не делающая стройка потребляет от 150 до 200 млн. рублей.

Конечно, я привел гипотетический пример, в абсолюте такого не бывало никогда. Но случаи, когда из-за каких-то сбоев или задержек в поставках стройка приостанавливалась, теряла требуемый темп, были. И стоимость росла вместе со сроками.

Второй способ удешевления, безусловно, - применение новых технологий. Все-таки за эти 15-20 лет, в течение которых мы строили мало или вообще не строили, мировая строительная практика ушла далеко вперед. В качестве примера можно привести градирни на введенном в прошлом году в эксплуатацию третьем блоке Калининской АЭС. Традиционно считалось, что строительство таких гидротехнических сооружений - мероприятие, сопоставимое по срокам со строительством главного корпуса атомной станции, на это должно быть потрачено 3-4 года. Были даже мнения, что не успеют построить градирни к пуску энергоблока. Однако приобретенная в Европе технология позволила построить такую градирню за год. Две градирни - два года. А вообще говоря, их можно было строить и одновременно. И это действительно хороший пример того, как применение совершенно новой технологии и новых подходов приводит к существенному сокращению сроков строительства сложных объектов.

И третий способ - использование талантов и опыта наших проектировщиков. Ведь и задачи обеспечения безопасности можно решать разными способами. Можно тупо увеличивать количество противоаварийных систем, баков запаса воды, насосов, трубопроводов, арматуры, кабеля и всего прочего - это затратный способ повышения безопасности. А можно использовать творческие подходы, когда те же самые параметры безопасности достигаются новыми технологическими решениями с существенно меньшими затратами. Именно по этому пути мы собираемся идти при проектировании блока АЭС-2006.

- Сегодня, когда критикуют новую программу развития и ее темпы с заявленными двумя энергоблоками в год, чаще всего утверждают, что у нас просто не сохранилось ни строительного, ни машиностроительного комплексов необходимых масштабов. Это верно? И как тогда вы планируете выходить из сложившейся ситуации?

- Проблема действительно существует. И мы вынуждены очень и очень серьезно ею заниматься.

Как восполнить недостаток строителей - понятно. Строитель получает специальное образование в течение двух-трех лет. Стало быть, наша первейшая задача - возродить ту систему профтехобразования, которая существовала в стране, вложить в нее деньги, направить в нужное русло, и через два-три года мы начнем получать необходимое количество молодых специалистов, готовых заполнить наши стройки.

Вот мы сегодня говорим, что до 2010 года нужно развернуть работы на пяти площадках. Две - по достройке блоков и три - по строительству новых. Для этого нам потребуется 25-30 тыс. человек, что в масштабах России не так и много. К тому же добрая половина от этого количества сегодня есть. Конечно, специалисты строительных и монтажных специальностей рассеялись по каким-то другим объектам, но они дислоцируются рядом с нашими атомными станциями, и, когда появится заказ, появятся деньги, эти люди опять соберутся под крыло своих старых фирм. Соберутся с удовольствием, поскольку строительство АЭС - устойчивая, длительная работа с прогнозируемым хорошим заработком.

Сложнее с машиностроением. Многие производственные мощности, которые создавались в советские времена, для развития атомной энергетики сегодня потеряны. Очевидный тому пример - завод Атоммаш в Волгодонске. Да и действующие сохранившиеся заводы, например Ижорский, Ленинградский металлический, Электросила , уже не работают с той нагрузкой, на которую были рассчитаны. В лучшем случае остались в работоспособном состоянии 30-40% проектных мощностей. Как их довести до 100процентной проектной нагрузки, пока не ясно. Это возможно, но потребует больших временных и финансовых затрат.

Но еще более сложная проблема в том, что даже возрождения имеющихся сегодня мощностей для намеченной нами программы недостаточно. Ведь на машиностроителей ляжет нагрузка, связанная не только с реализацией наших планов. Строящий сегодня атомные станции по российским проектам в Иране, Индии и Китае Атомстройэкспорт в ближайшие годы планирует получить еще с десяток зарубежных контрактов. Их обеспечение ляжет все на те же заводы. Кроме того, аналогичная нашей программа развития существует в РАО ЕЭС России . Традиционной энергетике не нужно реакторное оборудование, но требуется все остальное - турбины, генераторы, электротехника, трубы, кабели, насосы, теплообменники, арматура и так далее.

- Но разве это плохо? У машиностроительных заводов появится стимул для будущего развития…

- С одной стороны, это так, а с другой - мы опасаемся, что в ближайшие годы наш машиностроительный рынок заполнится до отказа и станет монопольным. Просто мы окажемся в ситуации, когда будет не конкурс производителей, а конкурс потребителей. Они начнут нас выбирать. А это в самом деле плохая ситуация.

- Тогда где же выход? Вторую Ижору в одночасье не построишь.

- На мой взгляд, выход - в открытии границ и покупке оборудования за рубежом. Нужно устраивать конкуренцию не только внутри страны, но и между российскими и зарубежными (европейскими и азиатскими) заводами. Мы знаем, что многое из перечня необходимого нам оборудования сегодня производится за рубежом, как минимум не худшего качества, но самое удивительное - и по более низкой цене. Сейчас трудно фантазировать на эту тему, но думаю, что основное реакторное оборудование мы все-таки будем изготавливать внутри страны, развивая свой машиностроительный комплекс до нужных масштабов, а вспомогательное оборудование - насосы, трубопроводы, вентиляционное оборудование и прочее - можем приобретать за рубежом.

Вообще-то, за свою историю российской атомной энергетике приходилось преодолевать и куда более серьезные проблемы. Она сумела выжить и в годы стагнации, и в период неплатежей. Сегодня, когда отрасль на подъеме, она вполне в состоянии выполнить поставленные перед ней задачи. Тем более что в них нет ничего нереального.

---

Читайте:
Энергетика XXI века: ставка на ядерные технологии ДВС на водороде Первый в мире водородный автомобиль - отечественный Гелиоактивные здания Министерство энергетики поддержало законопроект «Об использовании альтернативных видов моторного топлива»